Золотая медаль на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве (1957) подвела черту первому любительскому периоду существования ансамбля. П. пела знакомые песенки: «Красный автобус» (на польском языке), «Мой Янек», «Гитара любви» и др. В многоцветной полифонии мужских голосов «Дружбы» выделялось ее красивое, чуть глуховатое сопрано, легкий, придающий индивидуальную особенность пению акцент. Ее имя на афише уже тогда писалось «красной строкой». Ансамбль приобрел популярность, особенно среди молодежи. Концертируя, на ходу она получала музыкальное и вокальное образова-, ние, искала собственный репертуар. Броневицкий оказался способным педагогом, Эдита Пьеха — на редкость одаренной и работоспособной ученицей.

Уже в начале 60-х гг. появились песни, на десятилетия сохранившиеся в ее репертуаре: «Стань таким» (А. Флярковский — Р. Рождественский, 1963), «Мама» (Броневицкий — О. Милявский) и «Венок Дуная» (О. Фельцман — Е.Долматовский, 1964), «Белый свет» (Фельцман — М. Танин и И. Шаферан, 1965), «Песня остается с человеком» (А. Островский — С. Островой, 1965) и др. В обширном репертуаре ансамбля «Дружба» и его солистки— русские народные песни «Метелица», «Сама садик я садила», старинные романсы («Только раз бывает в жизни встреча»); наибольший успех имеют драматические баллады («Огромное небо» Фелъцмана — Рождественского, 1968), лирико-драматические «Зачем снятся сны» (С. Пож-лакова— Рождественского, 1971), «Край березовый» (Броневицкого — И. Резника, 1972), «Радуга» (Флярковского— Танина, 1974), ритмичные шлягеры «Ничего не вижу» (Фетьцмана — Л. Ошанина, 1967), шуточные «Наш сосед» (муз. и слова Б. Потемкина, 1968) и др. Броневицкий стремился с помощью мизансцен, пластики, света, особой инструментовки театрализовать исполнение. Наступил момент, когда Эдиту Пьеху стали стеснять рамки музыкальной (и театральной) режиссуры. Ей нужно было остаться наедине с песней и своими слушателями. За проведенные в ансамбле годы она приобрела артистическое мастерство, прошла вокальную школу, в голосе появились многокрасочность, гибкость, полетность, с характерным глубоким нижним регистром.

В 1976 Эдита Пьеха покинула «Дружбу», создала свой аккомпанирующий ансамбль (первым музыкальным руководителем был выпускник консерватории Г. Клеймиц). Эдита Пьеха не гонится за модными звучаниями, современными ритмами, для нее существуют песни плохие и хорошие, чужие и «свои» (поет вальсы, танго, романсы и др.). В репертуаре «Придет и к вам любовь» (М. Фрадкина— Рождественского, 1977), «Ни дня без песни» (А. Петрова— Ю.Берга, 1980), «Не переживай» (А. Морозова — М. Рябинина, 1984), «Нам рано жить воспоминаниями» (А. Мажукова — В. Меньшикова), «Семейный альбом» (Д. Тухманова — Танина, 1987), «Белый вечер» (И. Корнелюка — Р. Лисиц, 1988), «Почему я сказала вам нет» (И.Азарова— Танина, 1992) и др. Продолжает петь свои «золотые шлягеры», составляя из них музыкальные «мозаики». Исполняя песню, Эдита Пьеха как бы использует прием «открытого» собеседования с публикой; особая пластика, широкий «закругленный» жест вовлекает слушателей в мир песни; концертный костюм, в соответствующей характеру песни цветовой гамме, подчеркивает стройность ее фигуры. Дочь Илона Александровна Броневицкая в 1983 окончила ЛГИТМиК, эстрадная певица, ведет передачи на ТВ («Шире круг» и др.), поет в ночных клубах.

Эдита Пьеха и ансамбль Дружба

Вокально-инструментальный ансамбль «Дружба» возник более двадцати лет назад как самодеятельный студенческий коллектив. Все эти годы им руководит талантливый композитор и дирижер Александр Броневицкий. Работа в ансамбле стала для солистов, пришедших из самодеятельности, подлинной школой мастерства. Коллектив отказался от идеи подражать кому-либо, использовались песни, уже известные на эстраде. „Дружба" стала первым .в стране молодежным „театром песни". Каждый ее концерт —это маленький эстрадный спектакль со своей стилистикой, своей поэтикой, своим кругом образов. С нашими читателями беседует ведущая солистка ансамбля заслуженная артистка РСФСР Эдита ПЬЕХА.

Психологи считают, что характер человека складывается к шести-семи годам, тогда же определяются и его основные пристрастия. У меня же не было в том возрасте и позже даже мысли, что стану певицей. Ею стала случайно. А пела я всегда. Мама любила петь под аккомпанемент мандолины. Традиция такая была в семье: когда немного весело, когда маленький праздник — Новый год, чей-нибудь день рождения или просто собрались друзья, — непременно возникала песня. Да я и не умела иначе выражать свою радость, свое хорошее настроение. Только через пение, через песню. Помню школьный хор. Вначале я пела робко, вторым голосом, потом стала смелее, увереннее. И участие в хоре Ленинградского университета. Репетиции, выступления доставляли мне большую радость. Я сейчас только поняла, какую огромную роль играет в формировании певца хоровая школа. Хор, и только он, может научить любить и понимать песню, музыку. Всем любящим петь советую — пройдите эту замечательную школу. Потом наступил момент, когда песня стала моей работой. Но когда бываю усталой или просто песня трудно дается, вспоминаю, как пела тогда.

Я откапываю свои записи, чтобы воскресить в себе свое настроение, свое состояние непринужденности. Потому что это состояние было правдивое, настоящее. Часто слушаю молодых певцов, только еще приобщающихся к песне, и меня не устраивает нередко их неестественность, их ложное понимание профессиональности как набора готовых штампов, позаимствованных у знаменитостей. В искусстве надо идти только от себя, от своего ощущения, от своих переживаний. Чужое — всегда фальшиво. За двадцать лет работы Эдита Пьеха сложилась как певица романтическая, со своей законченной романтической программой. Она поет о правде чувства, правде ощущения и предчувствия, правде полета души и правде душевной ранимости. Обратите внимание, она широко использует ставшую одним из главных ее приемов стихотворную лесенку, когда она не рифмует слова в строчке, а выделяет для каждого, имеющего на то право слова свою строчку: «Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу!»

Верная своей романтической тенденции и обладая при этом прекрасным певческим голосом, выразительным, глубокого тембра, очень характерным в своем нижнем регистре, она каждую цезуру осмысливает музыкально. Богато интонирует каждое слово, каждое окончание строчки. Это рождает не только точность и глубину прочтения, выкристаллизовывает смысл песни, но и рождает некий музыкальный образ, не всегда совпадающий с прямым смыслом текста, а становящийся либо ее подтекстом, либо вторым смыслом. Причем этот второй смысл обычно содержит в себе поэтическое начало, оторванность от всякой конкретности и выявляет лишь логику чувства, его поэзию или его метафорический выход. Ее «полетность» в песне имеет романтическую окраску, ибо субъективность чувств и ощущений, неповторимость этой субъективности играет в песне ведущую, если не решающую роль. Она поет и лирические, и ли-рико-гражданские, и гражданственно-пафосные песни, поет о событиях, людях, о природе, рассказывает о том, что было вчера, позавчера, давно, что происходит сегодня, что будет завтра, но в каждой песне ведущим оказывается осмысленность рожденного содержанием песни ощущения, его всеобъемлющий характер. Нередко о нашем ансамбле пишут именно как о «театре песни». Нас хвалят (или, наоборот, ругают) за необычность мизансцен, за динамическую выстроенность каждой песни с точки зрения ее внешней выразительности.

Мне же представляется, что мы можем называться прежде всего «музыкальным театром». Поиски смысла песни, музыкальное решение образов, глубина и конфликтное выявление этих музыкальных характеристик — вот что такое «театр песни», на мой взгляд, в первую очередь. И я каждую песню рассматриваю прежде всего как музыкальный рассказ о жизни человека. У меня нет универсального метода работы. Никогда голосозвучание не было для меня самоцелью. Считаю занятия вокалом обязательным для каждого певца. Но это проблема воспитательная, образовательная. Над песней же я работаю прежде всего как актриса. Мне важно почувствовать, увидеть реальный мир той правды, которая родила песню, угадать ее образы, утвердиться в правомерности того образа, от имени которого поется песня и кому точно она адресована. Я всегда работаю с Броневицким. Он не только композитор, аранжировщик, но и режиссер, который мои романтические страсти укладывает в конкретные звуковые и сценические формы. Репетиции бывают нередко страшно изнурительными — не дается образный строй песни: ведь это же не просто соединение стихов и музыки, это особое, третье качество. Если не дается, не достигается третье качество — слитное, единое звучание слова и музыки, песни нет, есть ее подобие, камуфляж и нет искусства... Иногда песня рождается сразу, но так бывает очень редко. Обычно труд, труд и труд. Строгий глаз Бро-невицкого немедленно замечает всю неправду. И бывает, что эту неправду сама не ощущаешь, тогда это самое страшное. Тогда снова и снова репетиции, начинаешь все сначала.

Песня — это тот маленький спектакль, в котором все: и образы, и конфликт, и столкновение героев, и рождающиеся эмоции, и страсти — происходит на очень небольшом «плацдарме». Поэтому каждое слово и каждая интонация должны быть максимально выразительными. Но нельзя искать выразительность без внутреннего ощущения смысла самой песни и развития актерской задачи. Я всегда должна точно знать, кого люблю, кого ненавижу. Должна точно понимать, во имя чего «делаю» песню. И тогда-то вся страсть души оказывается призванной выполнить эту задачу. Все средства актерской выразительности хороши, если они помогают раскрыть мысль, эмоции. Но и средства выразительности должны быть своими. Образ, от имени которого я пела песни, несколько раз менялся. «Гитара любви», «Мой Янек», «Чайка смело пролетела», «Когда идешь ты на свидание», «Каштаны» — эти песни исполняла задорная и счастливая студентка, моя героиня, она пела их по-своему, вопреки традициям. Потом в этот легкий, хотя и взволнованно-таинственный, мир въезжает «Красный автобус» (польский композитор Шпильман). Он врывается вместе с низким, грубоватым голосом, резкими синкопами и смешной физиономией веселого мальчишки, другого моего героя. Так моя романтическая героиня впервые выступает в роли травести. К началу 60-х годов вместе с песней Флярковского «Если я тебя придумала» появился еще один образ. У новой героини обнаруживается вдруг личная и гражданская «биография», ощущение значительности пережитого, желание поделиться этим с другими. Этот период ознаменован песнями: «Мама», «Город детства», «Облака», «Это значит любовь» А. Броневицкого, «Шаги» М. Флярковского и Р. Рождественского, «Песня остается с человеком» А. Островского и И. Шаферана. «Песня остается с человеком» Пьеха пела как бы споря сама с собой, словно бы спрашивая себя и отвечая самой себе, словно бы два голоса в одном человеке. Это полетное: синим рекам; звонкое и счастливое вдруг встречалось с более жестким, ироническим, как бы пропитанным горечью: утром звезды гаснут без следа. Пьеха не случайно избрала для этой песни очень неторопливый ритм, а каждое слово произносила с особым значением. «Второй план», подтекст слова «звезды» обозначал отнюдь не «небесные светила».

Строчка звучала сухо, почти как приговор: без следа... А потом рождалась интонация мягкая, звук словно бы обретал пластичность, «невесомость», был объят теплом, обаянием актрисы: Только песня остается с человеком. Это по-особому произнесенная «песня» звучала синонимом «правды». Окрашенное особенной лирически-доверительной интонацией, слово вдруг обрело точный смысл, зазвучало просто, естественно, уверенно и мужественно. А главное — как свое собственное, выстраданное. Как концепция жизни. И поэтому-то с таким затаенным дыханием мы слушали историю этой песни-правды и соглашались, не могли не согласиться, что в любых самых трудных делах песне ты не скажешь — до свиданья, песня не прощается с тобой. Финал звучал гимном правде, и это был именно гимн романтической певицы, потому что ей дано было убедительно, интонациями, жестом, мимикой, всем своим существом доказать, что правда чувства, правда мечты, правда и реальность человеческого ощущения мира—всегда с человеком. Кроме голоса и музыкальности, песня требовала тонкости и чистоты интонирования. Она требовала актерской филигранности. Пьеха еще и еще раз доказала свою способность к решениям тонким, изысканно-артистичным, жизненно-серьезным.

Пьехе свойственно публицистически острую, «сиюминутную» тему поднимать до больших обобщений, нежели это подчас заложено в песне. В значительной мере именно от ее артистической требовательности идет неизмеримое улучшение качества публицистической песни, приход в это искусство и постоянная работа в нем выдающихся советских поэтов и музыкантов. «Огромное небо» О. Фельцмана и Р. Рождественского — песня о советских летчиках, их нелегком труде, их постоянном риске и готовности к подвигу — была впервые спета на гастролях в Перу, после того как погиб советский «Антей», который летел с грузом помощи местному населению, пострадавшему от стихийного бедствия. Летчики могли прыгнуть и спасти свою жизнь. Но они летели над городом. И город мог понести жертвы от падающего самолета. Они решили погибнуть, но вывести самолет за город — вот о чем эта песня. О профессиональной чести, о героизме профессии. Мне хотелось прочитать ее как песню о чести советского человека, как гимн человечности, для которой честь и ответственность за судьбу других людей выше собственной жизни: беда подступила, как слезы, к глазам — однажды в полете мотор отказал. И надо бы прыгать — не вышел полет.

Но рухнет на город пустой самолет... Горькое, с самоиронией «не вышел полет» не допускало в трактовке образов летчиков внешней пафосности, их образы виделись мне мужественными. И в строчках «Огромное небо, Огромное небо Одно на двоих» звучала не трагическая безысходность, а гимн великому мужеству человека. Я получаю много писем. В одних письмах от летчиков «спасибо» за прославление их героической профессии. В других, а их большинство, благодарность за напоминание о тех высших проявлениях человеческой совести, за утверждение которой надо платить жизнью. Я очень бережно отношусь к письмам людей, для которых пою. В этих посланиях — смысл и счастье моей работы. Особое отношение к письмам, в которых мои слушатели (и особенно слушательницы) спрашивают о том, как стать актрисой или как работать над песней. Я старалась сегодня ответить на эти вопросы. Еще и еще раз повторю: стремитесь всегда понять, почему вам дорога та или иная песня. Не исполнение, а сама песня. Попытайтесь сказать через песню что-то важное вашим слушателям — пусть их будет два, три, один человек, ваши друзья, ваша семья. Старайтесь петь по-своему, так, как слышите, как чувствуете сами. Именно «свое», естественно и талантливо выраженное, и становится «всеобщим». Так поет Пьеха и нежную лирическую «Наташку», и трагически-горькую «Вернись!», и песню-воспоминание «Баллада о хлебе», и песню-прозрение «Радуга», эллегию «Город детства» и почти пам-флетно-острую «Я к тебе не вернусь», раздумье «Так уж бывает» и гимн юности, весне — весне природы и весне человеческого сердца — «Белая лебедь». Постоянно новые города, новые страны, новые люди. Пьеха открывает в себе все новые грани дарования. Открывает их и в людях, своих слушателях. Это главное. Ведь ради этого, как она говорит, «только и стоит жить».