ГлавнаяMUSIC-STORE Регистрация

Вход

| RSSЧетверг, 28.03.2024, 13:48
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: SERJ  
Форум » Энциклопедия Музыки и Кино » Джазовые коллективы » Александр Цфасман
Александр Цфасман
SERJДата: Воскресенье, 04.10.2009, 11:20 | Сообщение # 1
Подполковник
Группа: Друзья
Сообщений: 628
Награды: 3
Александр Цфасман

«История — это мы, люди». Афористически точная мысль М. Горького впрямую относится к искусству. Дела и судьбы великих его творцов и скромных, подчас безвестных тружеников, сплетаются в нескончаемую художественную летопись.

Джаз в этом смысле — не исключение. Его короткую, но бурную историю, уместившуюся в пределах еще не завершенного XX века, писали и пишут множество музыкантов; лишь со временем мы постигаем истинный смысл того, что они сделали и каков их вклад в развитие жанра.

Александр Цфасман — личность в советском джазе почти легендарная. Артистический облик его многогранен: пианист, композитор, дирижер, аранжировщик, руководитель оркестра. И в каждой ипостаси он выразил себя глубоко и полно.

Наследие А. Цфасмана не утратило значения по сей день. Его музыка звучит так же свежо, как двадцать, тридцать, сорок лет назад. Завидное качество! В легкой музыке и джазе достичь этого совсем не просто, новые веяния и художественные ориентиры меняются здесь особенно часто.

С творчеством А. Цфасмана связаны значительные завоевания советского джаза с середины 20-х годов и до конца 60-х. Талантливый музыкант и организатор, он многое сделал, многое открыл в любимом жанре. И почти ко всему сделанному можно добавить: впервые.

Двадцатилетний А. Цфасман в 1927 году организовал первый в Москве профессиональный джазовый оркестр — «АМА-джаз». Через год этот оркестр впервые исполнил джазовую музыку по радио и первым записал ее на грампластинку. Наконец, А. Цфасман стал первым у нас в стране джазовым музыкантом-профессионалом, получившим консерваторское образование. Работая в джазе, будучи популярным, преуспевающим артистом, он одновременно учился в Московской консерватории в классе знаменитого Феликса Михайловича Блуменфельда и блестяще закончил курс в 1930 году.

Таков фундамент творчества А. Цфасмана, основа его отменного профессионализма. То, что его коллеги-музыканты познавали в порядке «самоучения», он обрел в рамках классической системы образования и в практической деятельности концертирующего эстрадного артиста. Сейчас такое становление джазового музыканта уже никого не удивит, но тогда, в 20—30-е годы, подобный путь к джазу был редкостью.

Биография А. Цфасмана не богата внешними событиями. Родился в 1906 году в Запорожье, в семье парикмахера. Музыкой начал заниматься в Нижнем Новгороде, затем продолжил учебу в Москве. Изведал все «ответвления» музыкантской профессии: пианист и исполнитель на ударных в симфоническом оркестре, домашний репетитор, заведующий музыкальной частью в театре, иллюстратор в немом кино.

В начале 30-х годов некоторое время работал концертмейстером в Хореографическом училище Большого театра. Здесь произошла его встреча с молодым Игорем Моисеевым, делавшим первые шаги на поприще балетмейстера — он ставил в Большом театре балет А. Арендса «Саламбо». Чувствуя, что этой старомодной музыке недостает динамичности, И. Моисеев попросил А. Цфасмана сочинить несколько новых номеров. Особенно удались композитору «Танец фанатика» с эффектнейшим соло ударных и ритмически острый, изобретательно оркестрованный «Танец с мечами».

К тому же периоду относится и музыкальная сценка «Футболист», написанная А. Цфасманом специально для Асафа Мессерера. Своеобразный «балетный шлягер» долгие годы с успехом исполнялся в концертах. На юбилейном вечере в честь восьмидесятилетия А. Мессерера его станцевал Владимир Васильев.

В дальнейшем деятельность А. Цфасмана шла по двум направлениям: он возглавил ряд московских оркестров и, одновременно, продолжал выступать в концертах как солист-пианист. Важной вехой творческой биографии А. Цфасмана стала его работа на посту руководителя джаз-оркестра Всесоюзного радиокомитета (1939—1946).

Сейчас, слушая записи этого коллектива, отмечаешь не только чистоту и слаженность ансамблевой игры, мастерство солистов, но прежде всего глубинное чувство джаза, чисто джазовую специфику.

Тут сказалась принципиальная позиция А. Цфасмана: во времена, когда был в моде эстрадизированный, «компромиссный» джаз, он остался верен инструментальным формам джазовой музыки. И оказался прав: именно по этому руслу позднее пошло развитие советского джаза. К ценнейшему опыту А. Цфасмана и руководимого им оркестра ВРК не раз будут обращаться последующие поколения музыкантов.

Те, кто когда-нибудь слышал игру А. Цфасмана, навсегда сохранят в памяти искусство этого пианиста-виртуоза. Его ослепительный пианизм, сочетавший экспрессию и изящество, действовал на слушателей магически. Несомненно, в игре А. Цфасмана ощущались классические традиции, прежде всего традиция Листа.

Но как джазовый пианист Александр Цфасман никому не подражал. Он сумел выработать свой, неповторимый фортепианный стиль, который узнается мгновенно. Его отличительные черты — энергия и мужественность тона, красочность звуковой палитры, филигранная техника, упругий, крепкий ритм, строгая логика голосоведения и гармонии, тончайшая отделка фактуры.

Пианистический талант А. Цфасмана вызывал восхищение многих выдающихся музыкантов. Когда на художественном совете радио прослушивались записи А. Цфасмана, такие прославленные пианисты и педагоги, как Г. Нейгауз, А. Гольденвейзер, К. Игумнов, неизменно ставили высшие оценки своему джазовому «собрату».

Пианизм и композиторское творчество слиты в искусстве А. Цфасмана воедино. Подавляющее число созданных им произведений предназначено для фортепиано. В основном это миниатюры: танцы, песни, фантазии, попурри, обработки популярных мелодий.

Эта музыка пользовалась большим успехом у массового слушателя. Она входила в быт через радио и грампластинку, включалась, как теперь говорят, в звуковую атмосферу жизни. В небольших (две-три минуты) пьесах, в лаконичных, до предела сжатых формах А. Цфасман создавал настоящие музыкальные жемчужины. Его музыка и сегодня поражает неистощимой фантазией, безупречным вкусом.

Есть у А. Цфасмана несколько произведений крупной формы. Среди них два концерта для фортепиано — с джаз-оркестром (1941) и с эстрадно-симфоническим оркестром (1967), балетная сюита «Рот-фронт» для оркестра (1931), «Спортивная сюита» для симфоджаза (1965).

Конечно же, следует назвать и чудесное «Интермеццо» для кларнета и джаз-оркестра, написанное в 1944 году и посвященное Бенни Гудмену. Партитуру «Интермеццо» автор послал Б. Гудмену в США. Известно, что джазовый маэстро играл посвященную ему пьесу в концертах, записал ее на грампластинку.

А. Цфасман написал немало музыки к театральным постановкам и кинофильмам. Он сотрудничал с Сергеем Образцовым, Николаем Акимовым, Натальей Сац, Григорием Александровым.

Большую известность снискали спектакли «Спасибо за внимание» (Ленинградский театр миниатюр, 1943), «Под шорох твоих ресниц» (Центральный театр кукол, 1948), кинофильмы «Веселые звезды» (1954), «Секрет красоты» (1955), «За витриной универмага» (1956).

* * *

Я познакомился с А. Цфасманом в конце 50-х годов. Знакомство состоялось на теннисном корте. Александр Наумович играл азартно, страстно; его игра заставляла забывать о нашей разнице в возрасте.

Я смотрел на него с обожанием. Он был моим кумиром с юных лет. И мне, даже в рамках спортивного знакомства, было непросто сблизиться с артистом. При самых добрых, сердечных отношениях дистанция между нами сохранялась довольно долго.

Однажды он пригласил меня к себе домой. Через несколько дней мне предстояло сказать вступительное слово на юбилейном вечере Александра Наумовича, и он решил показать мне некоторые свои произведения. Мы были одни. Хозяин дома плотно закрыл окна, выходившие на улицу Горького, сел к роялю и заиграл. Что это было? Нечто вроде музыкального воспоминания о себе самом и обо всем на свете.

В потоке музыки я различал мелодии Шопена и Листа, темы из оперетт, фокстроты, вальсы, популярные джазовые пьесы. Грациозное мелодическое кружево, фейерверк импровизаций, остроумные пародии, лирика… Непринужденная игра «для себя», рожденная порывом большого артиста, была откровением. Я никогда этого не забуду.

Мы долго говорили с Александром Наумовичем. Он показал мне партитуры своих фортепианных концертов, балетных номеров из «Саламбо». Потом начал вспоминать о встречах с музыкантами, о своем знакомстве с джазом, о любимом оркестре ВРК, в который он «вложил всего себя, без остатка — так, что на новое дело сил уже не хватит». Передо мной вставала история нашего джаза…

Мог ли я помыслить, что пройдут годы и мне самому придется, вспоминать об этой встрече с Александром Наумовичем?

Тогда же я услышал от него рассказ о сотрудничестве с Шостаковичем. Это было в начале 50-х годов. Шостакович написал музыку к фильму «Незабываемый 1919-й» и попросил Цфасмана исполнить партию фортепиано в большом оркестровом эпизоде — «нечто вроде концерта», как сказал сам композитор.

«Для Вас это не представит трудности, — писал Шостакович Цфасману. — Сам же я сыграть не могу». Александр Наумович сыграл великолепно, Шостакович был очень доволен.

Прошло немного времени, и Шостакович вновь пригласил Цфасмана, на этот раз как дирижера, записать ряд номеров к фильму «Встреча на Эльбе». Музыка предназначалась к исполнению большим составом джаз-оркестра.

Расхаживая по комнате, Александр Наумович вспоминал: «Я ехал домой к Дмитрию Дмитриевичу и, признаюсь, сильно сомневался. Шостакович и джаз, что тут общего? Но едва я взглянул в партитуру, сомнения мои улетучились. Остроритмичная, напористая музыка, безукоризненно точная по стилю, с интересными тембровыми находками — это был настоящий джаз без какого-либо намека на стилизацию. Дмитрий Дмитриевич сказал мне, что перед написанием музыки он подолгу слушал советские и зарубежные джазовые записи, и многое постиг интуитивно. Знакомство с Шостаковичем, соприкосновение с его музыкой было для меня даром судьбы», — закончил свой рассказ Александр Наумович.

…Прошло двадцать лет, и вот я снова в квартире Цфасмана, в том же кабинете с темно-красным роялем в углу. Среди бумаг композитора сохранилось несколько коротких деловых писем Шостаковича, его теплое поздравление Александру Наумовичу к юбилею.

На глаза мне попалась и курьезная записка. Шостакович, сидя на каком-то многолюдном заседании, написал ее карандашом и послал Цфасману. Вот текст: «Я был свидетелем Вашего неудачного въезда на Арбат, видел, как к Вам бежал инспектор. Все ли кончилось благополучно? Отвечайте. Шостакович».

Забавно и трогательно. Совсем в духе Шостаковича.

* * *

Я писал статью и чувствовал, что мне недостает сведений о Цфасмане, сведений не анкетных, формальных, а глубоко личных. Мое знакомство с ним, пожалуй, чуть-чуть запоздало для этого.

Восполнить пробел могли люди, хорошо знавшие Александра Наумовича, работавшие вместе с ним. Я обратился к нескольким музыкантам, и они тотчас отозвались на просьбу о встрече. Буквально на следующий день ко мне пришли сподвижники А. Цфасмана по работе в джаз-оркестре ВРК — Эмиль Гейгнер, Борис Колотухин, Александр Нестеров.

Разговор был широкий. Музыканты рассказывали о Цфасмане и совместной работе с ним, о репетициях, концертах, записях, о московской джазовой жизни 40-х годов, словом, о вещах простых, будничных. Но, отойдя в глубь времени, эти факты и подробности словно укрупнялись, по-своему вписывались в летопись советского джаза.

Я слушал музыкантов, делал заметки. Мне захотелось сохранить в статье эту беглость, разбросанность разговора. И еще: в каждом слове проявлялась влюбленность моих собеседников в Цфасмана, будто и не было позади сорока с лишним лет.

— Он любил музыку истово. И от нас того же требовал. Волевой, строгий, предельно взыскательный в работе. Знал джаз досконально. Мог делать в нем абсолютно все. Мастер!

— Ум, эрудиция, внутренняя культура. Мы — как мальчики перед ним. Цфасман не возрастом был старше, а знаниями, опытом, уровнем профессионализма.

— Музыканты тянулись к нему. Он был примером во всем: в отношении к делу и к людям, в суждениях о музыке, театре, литературе. Даже в одежде мы стремились походить на него, всегда подтянутого, элегантного.

— Иной раз говорили о нем: суровый, властный, жестокий в работе. Это кому как. Для меня, например, справедливый и добрый. Занимался со мной отдельно, давал уроки гармонии, инструментовки. Если верил в музыканта, то и доверял ему многое. Был настоящим учителем для нас. Его показы особенностей джазовой фразировки, ритма, тембровых «микстов» стоили многих лекций.

— За свою долгую жизнь музыканта не помню случая, когда репетиции оркестра доставляли бы такое удовольствие. Ровно в десять утра в студии появлялся Цфасман, и начиналась работа — как праздник. Часами отрабатывали штрихи, детали, интонации, играли по группам, добивались ансамблевой слаженности. Мы познавали джаз во всей его сложности и красоте. В оркестре царил дух творческого поиска. Александр Наумович поощрял нас выступать малыми ансамблями, овладевать искусством аранжировки, импровизации. Не случайно из рядов нашего оркестра вышли известные композиторы, дирижеры.

— Джаз-оркестр Всесоюзного радио, которым Цфасман руководил семь лет, — его детище, его счастье. Это был центр джазовой культуры, вершина советского джаза 30—40-х годов.

— Цфасман, как никто другой из музыкантов, умел насыщать музыку дыханием джаза. Он противостоял дилетантизму и любительщине, которых немало было в нашей среде.

— Именно в те годы выявилось четкое жанровое разделение: легкая музыка, песенная эстрада, джаз. Всему свое место и свой путь. Был отличный салонный оркестр Фердинанда Криша, игравший бытовую музыку прошлого и настоящего. Был сверхпопулярный оркестр Леонида Утесова, тяготевший к театрализованным песенно-эстрадным формам. И был джаз Александра Цфасмана. Все это прекрасно уживалось.

— К сожалению, в нашем жанре слава и признание осеняют артистов не всегда справедливо.

— Артистическая слава преходяща. Важна идея, воплотившаяся в дело, которое живет и развивается во времени, даже после смерти человека. Сущность того, что сделал в джазе Цфасман, наглядно проявляется в творчестве многих современных музыкантов. Можно сказать, что главное дело его жизни оказалось выше его собственной прижизненной громкой славы эстрадного пианиста.

— В оркестре ВРК играли лучшие по тому времени музыканты. Они в совершенстве владели спецификой джазового исполнения. Стоит назвать их поименно, они того заслуживают. Саксофонисты — А. Ривчун, Э. Гейгнер, М. Кримян, Н. Крылов, А. Тевлин, трубачи — В. Быков, М. Савыкин, В. Зотов, Е. Куличков, тромбонисты — Т. Кохонен, И. Давид, М. Фурсиков, А. Безродный, ударник Лаци Олах, контрабасист А. Розенвассер, гитарист Б. Фельдман, скрипачи — Б. Колотухин, А. Зарапин, В. Дьяконов, Г. Кемлин (на виолончели одно время играл Валентин Берлинский). Аранжировки, наряду с А. Цфасманом, делали Э. Гейгнер, Т. Ходорковский, М. Гинзбург, Н. Ваганов.

— Когда началась война, нас, музыкантов, вызвали к начальству и объявили: джаз-оркестр не будет распущен, перед нами стоят важные задачи. В грозную военную пору музыка — тоже оружие. Радиокомитет перебазировался в Куйбышев. Работали много, занятость огромная. Оркестр регулярно вел передачи на Советский Союз, на США и Англию. В концертах выступали известные певцы — В. Захаров, В. Бунчиков, В. Нечаев, Г. Абрамов, Н. Александрийская, И. Шмелев, В. Красовицкая.

— Весной 1942 года джаз-оркестр ВРК в полном составе выехал на Центральный фронт. Почти четыре месяца мы выступали в воинских частях в районе Вязьмы, Смоленска, Калуги. Концерты часто проходили в прифронтовой полосе, на лесных полянах.

— Доводилось играть и на передовой, прямо в окопах. Музыканты разбивались на небольшие группы, по три-пять человек. Обычно это были аккордеонист, скрипач, вокалисты. Нас, музыкантов, одетых в маскхалаты, немного, слушают тоже человек двадцать, что находятся в окопах неподалеку, а все-таки — концерт, музыка, песня звучит вполголоса, и солдаты рады этой короткой передышке между боями.

— Потом вернулись в Москву. Наряду с основной работой на радио давали открытые концерты в Колонном зале и в госпиталях, в заводских цехах и на призывных пунктах. Мало кто помнит сейчас, но в те годы с нами выступали И. Козловский, С. Лемешев, Н. Казанцева, Е. Флакс.

— Цфасман часто играл с симфоническим оркестром «Рапсодию в стиле блюз» Д. Гершвина. Дирижеры были знаменитые — Николай Голованов, Натан Рахлин, Николай Аносов. Все они считались с Цфасманом, прислушивались к его мнению.

— Цфасман внимательно следил за развитием оркестрового джаза, изучал (по партитурам, по пластинкам) достижения западных джазовых музыкантов. Вначале он увлекался оркестрами Гарри Роя и Генри Холла. С распространением стиля свинг Цфасман особый интерес проявил к оркестру Бенни Гудмена. Не раз приносил нам на репетиции партитуры и других оркестров. Но, конечно, любовью всей его жизни был Дюк Эллингтон.

— Отсутствие школы мы восполняли взаимной учебой, обменом творческим опытом. Перед войной и сразу после нее в Москве была активная джазовая жизнь. Оркестры играли в больших ресторанах: «Метрополе», «Национале», «Москве», «Гранд Отеле», «Савое». Все рестораны рядом, оркестры конкурировали между собой. Сложился даже своеобразный распорядок: с 5 до 8 вечера звучала легкая музыка, с 9 до 11.30 исполнялись танцы, а с 1 2 ночи до 5 утра играли джаз. Рано утром из ресторанов сходились на площадь Свердлова музыканты — сразу 150 человек! Начинались разговоры, обсуждения, споры. Мы могли часами говорить о строении аккорда. Это был наш музыкантский быт.

— Однажды Цфасман, принимая в оркестр музыканта, спросил его: «В ресторане играли?». Музыкант поспешно ответил, что нет, не играл. Цфасман заметил едко: «Очень плохо».

— Мы джазу никогда не изменяли, ни в легкие, ни в трудные для него дни — их кто-то назвал временем «разгибания саксофонов». Мы выстрадали джаз, это не громкие слова, сущая правда. Потому мы так радуемся его нынешним успехам и завоеваниям. В них, бесспорно, есть доля труда Александра Цфасмана.

Беседа закончилась. Музыканты ушли. Я включил проигрыватель, поставил пластинку. Зазвучала музыка Александра Наумовича, повела меня за собой, как прежде…

Поистине: история — это мы, люди.

Музыку я любил всегда, сколько себя помню. Мои первые осмысленные воспоминания тоже связаны с музыкой. Наверное, от родителей я унаследовал абсолютный музыкальный слух, и они, вернувшись из эвакуации в разрушенный город, вместе с минимально необходимой мебелью купили роскошное старинное пианино “Offenbacher” с бронзовыми подсвечниками, украшенное деревянной инкрустацией. Когда дома никого не было, я снимал стоящее на нем семейство мраморных слоников, открывал крышку и заворожено смотрел на бронзового двуглавого орла и надпись: “Императорский домъ Ст.-Петербург”, отлитые в верхней части рамы.

Когда приходили гости, отец ставил меня спиной к клавиатуре, нажимал клавишу и спрашивал: “Какая нота прозвучала, покажи-ка, сынок?”. Я безошибочно нажимал ту же клавишу, а гости изумлялись и искали какой-нибудь подвох, как у фокусников в цирке.

Моя первая учительница музыки больно била меня по пальцам, когда я ошибался, играя какие-то несносные упражнения. Я наотрез отказался от таких занятий, но продолжал удивлять гостей, играя “по слуху” отрывки из оперетты “Сильва”, попурри из которой было на пластинке. Второй любимой была пластинка с незатейливой песенкой “Неудачное свидание”. Да-да, та самая, которую мы часто вспоминаем:

- Но где ж вы были?
- Я - у аптеки!
- А я в кино ждала вас!
- Так значит, завтра
на том же месте,
в тот же час.

На этикетке было написано “Ногинский завод”, а ниже “Джаз-орк. п/у А.Цфасмана”. Слова песенки легко запоминались. Но для меня самыми захватывающими были звучание джаза и небольшое соло на фортепьяно, как я позже узнал - пианиста и дирижёра А.Н.Цфасмана. Оно приводило меня в восторг, и я безуспешно пытался воспроизвести его на пианино. Потом появилось еще несколько пластинок: Георгий Виноградов пел - “Я возвращаю ваш портрет”, Ружена Сикора - “Этот цветок не ярок” и другие с записями джаз-оркестра ВРК под управлением Цфасмана. Что означало это непонятное “ВРК”, я не знал, но старался найти пластинки с такой аббревиатурой. В конце концов у меня собралось довольно много дисков Цфасмана, несколько прекрасных ретро-альбомов, вышедших уже в 90-е годы. Особенно я дорожил записью исполнения им “Рапсодии в стиле блюз” Джорджа Гершвина…

В 1998 году в Нью-Йорке отмечалось столетие со дня рождения выдающегося американского композитора. Торжество было устроено в концертном зале Gershwin Theatre Бруклинского колледжа. Возможность написать отчет об этом вечере меня обрадовала. Имя Гершвина, его судьба и музыка переплелись в моем сознании с творчеством именно Цфасмана…

Родился Александр Наумович Цфасман 14 декабря 1906 года в городе Запорожье (до 1921 года - Александровск) в семье парикмахера. Еще учась в Московской консерватории, Цфасман увлекся джазом и в 1926 году создал первый в стране профессиональный джазовый коллектив “АМА-джаз”. В 1927 году оркестр Александра Цфасмана стал исполнять джазовую музыку по радио (много позже оркестр принял участие и в первой советской джазовой телепередаче). Вскоре появились пластинки с записями этого оркестра и владельцы патефонов и граммофонов получили возможность слушать прекрасную, а для многих прежде неизвестную, совершенно новую музыку.

В 1937 году были выпущены пластинки с записями четырех песен, две из которых обрели необыкновенную популярность. Это “Неудачное свидание” и обработка популярного польского танго, известного в Советском Союзе как “Утомленное солнце”. Вслед за песнями появились записи и инструментальной музыки: “Звуки джаза”, “Я люблю танцевать” и другие. Пианизм и композиторское творчество у Цфасмана неразделимы. Как пианист он вызывал восхищение А.Гольденвейзера, К.Игумнова, Г.Нейгауза и других выдающихся исполнителей, а также композиторов. В 1951 году Шостакович писал Цфасману: “Обращаюсь к Вам с большой просьбой. Я написал для картины “Незабываемый 1919 год” нечто вроде фортепианного концерта. Для вас он не представляет трудностей. Сам же я его сыграть не могу. Очень просим Вас не отказаться и сыграть его. Повторяю: для Вас это будет не трудно”.

Среди произведений Цфасмана крупной формы - концерты для фортепиано с джаз-оркестром и симфоническим оркестром, музыка к кинофильмам и театральным постановкам.

С 1939 года в течение семи лет А.Цфасман руководил джаз-оркестром Всесоюзного радиокомитета - тем самым “ВРК”. С этим коллективом связаны, вероятно, самые большие достижения советского биг-бэнда. С весны 1942 года джаз-оркестр ВРК неоднократно выезжал на фронт. После высадки войск союзников в Нормандии, когда второй фронт стал реальностью, в репертуаре оркестра появились мелодии английских и американских авторов. Особенно часто он исполнял фокстрот Джерома Керна из американского фильма “Песнь о России”.

В 1946 году Цфасман стал музыкальным руководителем театра “Эрмитаж”, при котором он создал симфоджаз. В том же году вышла пластинка с записью песен в исполнении Леонида Утесова, которому аккомпанировал Цфасман.

В 50-е годы джаз в СССР фактически оказался запрещенным. А.Н.Цфасман создал маленький инструментальный ансамбль, с которым он виртуозно исполнял свои невероятно изобретательные пьесы: “Радостный день”, “Веселый вечер”. Дирижер и композитор, несмотря на запреты, нес людям радость, исполняя в столице и во время гастролей по стране искрящуюся жизнерадостную музыку…

В ту пору я учился на втором курсе института. Однажды ко мне подошел мой сокурсник Эдик и сказал: “У тебя же отличный музыкальный слух! Приходи петь к нам в хор!” “Слух-то у меня хороший, - ответил я, - но голос…” “Неважно, там принимают всех. Иначе все равно тебе дадут какую-нибудь общественную нагрузку! Так уж лучше петь…” Придя на репетицию хора, я услышал, что там разучивали отнюдь не “Эх, хорошо в стране советской жить!”, а что-то совершенно незнакомое и достаточно необычное. Это была песня, в мелодии которой чувствовались джазовые интонации. За ритмом трудно было уследить, он все время менялся:

О, как одинок я,
Ах, без вас как без воды
Цветок я!
Так не губите меня,
Спасите меня,
Спасите меня
Скорей!

Хористы пели с явным удовольствием. Руководил ими известный в городе хормейстер по фамилии Птиц.

Зазвучала другая песня, в ином ритме и темпе, но несложно было догадаться, что ее сочинил тот же композитор:

И мы с тобой вдвоем
Гнездо совьем,
И песню запоем
В гнезде своем,
И будешь ты со мной,
Любимый мой.

Фамилию композитора я запомнил - Джордж Гершвин. С годами я полюбил музыку этого американца, не пропускал ни одного концерта, где исполнялись его симфонические произведения, покупал пластинки с записью его фортепьянных сочинений в исполнении разных пианистов. Мне по сей день доставляют огромное удовольствие фортепьянные вариации на темы песен Гершвина в блистательной интерпретации моего земляка, известного джазового пианиста Леонида Чижика, а также бессмертные “Порги и Бесс”, “Американец в Париже”. Но самой любимой вещью остается для меня “Рапсодия в блюзовых тонах”. Я знал ее на память всю, до последней ноты. Собирал ее записи в самых разнообразных исполнениях, переложениях (например, собственное переложение для трубы с оркестром играл замечательный советский трубач Тимофей Докшицер) и даже аранжировках - для симфонических, джазовых и оркестров народных инструментов.

Но самая дорогая - цфасмановская…

В 1958 году моему отцу, инвалиду войны, дали путевку в один из санаториев в Сочи. Папа взял меня с собой, поскольку нуждался в помощи. Санаторий считался шахтерским, но вместе с горняками в нем поправляли свое здоровье партийные бонзы. Они имели возможность приглашать в концертный зал здравницы кого угодно. Цфасман приехал в город на гастроли и однажды появился в санатории. Отобедавшие, не спеша, направлялись в зал, где уже сидел за роялем маэстро. Сугубо “прозаическая” атмосфера, казалось, ничуть не смущала артиста, и он спокойно ожидал. Наконец, публика угомонилась, и Цфасман начал играть. Это были часто передаваемые по радио его фортепьянные фантазии на темы популярных песен советских композиторов. Когда Александр Наумович сыграл свою блестящую импровизацию - с неожиданными, как у Глена Миллера, ритмическими паузами, острыми синкопами, множеством арабесок - на тему песни Соловьева-Седого “Потому что мы пилоты”, я не удержался и в восхищении зааплодировал. Мои хлопки, никем не подхваченные, сиротливо погасли, а Цфасман, улыбнувшись, бросил взгляд в мою сторону.

Концерт закончился. Публика покидала зал. Но несколько человек остались. Озорно сверкнув глазами, Цфасман спросил у них: “Не хотите ли послушать одну музыкальную шутку?” И, пододвинув коротким движением стул к роялю, начал играть. Казалось, звучал целый оркестр. Это была увертюра к опере Бизе “Кармен” и, одновременно, песня “Варяг” - помните: “Наверх вы, товарищи, все по местам…”? Но в тот момент, когда я об этом догадался, послышались куплеты “Эскамильо”, а завершилось все легкомысленной штраусовской полечкой, которая ну просто притворилась началом увертюры Бизе…

Цфасман закончил играть, одновременно с финальным аккордом резко поднялся со стула, лукаво посмотрел на слушателей и вдруг обратился ко мне: “А вы, молодой человек, тоже играете?” “Нет…, - ответил я и неожиданно для самого себя выпалил: - Я пою”, вспомнив почему-то свой студенческий хор. И чтобы совсем уж выглядеть идиотом, добавил: “Гершвина…” “Вы любите Гершвина? - удивился Цфасман. - Тогда приходите завтра на мой концерт. Я буду играть его “Рапсодию в блюзовых тонах”…”

И ещё несколько строк вместо эпилога.

Александр Цфасман умер в 1971 году. Он был всего на 8 лет младше Джорджа Гершвина, который родился в 1898-м. Семейное предание гласит: когда Морис Гершович, отец Джорджа, приехал в Америку из Санкт-Петербурга, он, следуя иммигрантской традиции, которая якобы приносит удачу, направился первым делом к статуе Свободы. В пути Морис потерял шляпу - ее унес ветер. В шляпе был спрятан адрес дяди, которого он должен был найти в Бруклине. Морис приехал в Бруклин, не зная ни адреса, ни единого слова по-английски. На смеси идиш и русского он стал расспрашивать людей, не знают ли они портного по фамилии Гринштейн. В Бруклине были сотни Гринштейнов, из которых примерно половина занималась портняжным делом. Но каким-то чудом Морис все же отыскал здесь брата своей матери. С тех пор в семье Гершовичей-Гершвинов считают, что потерянная Морисом шляпа приносит удачу. Возможно и такое. Ведь стал же Джордж Гершвин знаменитым, как, впрочем, и его брат Айра…

Биография Александра Цфасмана

С именем Александра Цфасмана - пианиста, композитора, дирижера, аранжировщика и руководителя оркестра связан период советского джаза с середины 20-х и до конца 60-х годов.

Александр Наумович Цфасман родился 14 декабря 1906 года в городе Александровске (ныне Запорожье) в семье парикмахера.

С 7 лет Александр Цфасман обучался игре на скрипке и фортепиано, а с 12 лет поступил на фортепианное отделение музыкального техникума в Нижнем Новгороде. Продолжив обучение в Московской консерватории на фортепианном отделении по классу профессора Ф.М.Блуменфельда, А.Цфасман знакомится с джазом. В 1924 году он пишет ряд танцевальных пьес, которые имеют большой успех: “Эксцентрический танец”, “Грустное настроение” и другие.

В конце 1926 года Александр Цфасман создает первый профессиональный джазовый коллектив в Москве - “АМА-джаз”. С этим оркестром Цфасман выступает в саду “Эрмитаж”, а также на эстрадах больших ресторанов и в фойе крупнейших кинотеатров.

В конце 1927 года оркестр Александра Цфасмана исполнил джазовую музыку по радио. Это была первая джазовая радиопередача в СССР. Чуть позже его коллектив записывается на пластинки, которые являются одними из первых советских джазовых грамзаписей.

К сожалению, после этого оркестр Цфасмана не записывался на пластинки до 1937 года, несмотря на успешную творческую деятельность, примером которой может служить выступление коллектива Александра Цфасмана на показе джаз-оркестров, организованном московским Клубом мастеров искусств в конце 1936 года. По мнению Евгения Габриловича, оркестр Цфасмана выступил на этом смотре лучшим по всем показателям.

В 1937 году появилось на свет 4 записи в исполнении его коллектива. Это были цфасмановские “В дальний путь” , “На берегу моря” и “Неудачное свидание”, а также обработка известного польского танго “Последнее воскресенье”, выпущенное под названием “Расставание”, в обиходе более известное как “Утомленное солнце”. На трех из этих пластинок вокальную партию исполнил постоянный солист цфасмановского джаза Павел Михайлов, певец тонкого лирического дарования, которое неизменно покоряло сердца слушателей. Вслед за этими записями появились пластинки с инструментальными пьесами: “Звуки джаза”, “Фокс-краковяк”, “О’ кэй”, “Веселая прогулка”, “Последний летний день”, “Мне грустно без тебя”, “Я люблю танцевать” и лирическими песнями “Как же мне забыть”, “Тебя здесь нет”, “Я не прощаюсь”, “Случайная встреча”.

Несмотря на огромную занятость в своем коллективе Александр Цфасман продолжал концертировать с сольными программами как пианист. Пианистический талант Цфасмана вызывал восхищение таких выдающихся музыкантов как А.Гольденвейзер, К.Игумнов, Г.Нейгауз, Д.Шостакович. Пианизм и композиторское творчество слиты в искусстве Александра Цфасмана воедино. Подавляющее число созданных им произведений предназначены для фортепиано, а затем аранжированы для джаз-оркестра. В основном это танцы, песни, фантазии и обработки популярных мелодий. Однако у Цфасмана есть и произведения крупной формы. Среди них балетная сюита “Рот-фронт” для оркестра (1931 год), концерт для фортепиано с джаз-оркестром (1941 год) и концерт для фортепиано с симфоническим оркестром (1956 год). Александр Цфасман написал также немало музыки к театральным постановкам и кинофильмам.

В 1939 году оркестр Александра Цфасмана приглашается для работы на Всесоюзном радио, перенимая эстафету из рук Александра Варламова, чей коллектив пришел туда годом раньше. В этом же году коллектив Цфасмана записывает на пластинки такие миниатюры как “Я жду письма”, “Никто Вас не заменит”, “Анна”, “Воспоминание”, “Лодочка”, “Возврата нет”, “Парень с юга”, “Лунный вечер”, “Свидание с любимой”, “Я в хорошем настроении”. С этого момента и до 1946 года его коллектив становится штатным джазовым оркестром Всесоюзного радиокомитета (джаз-оркестр ВРК). Это является важной вехой в творческой биографии музыканта и его коллектива. С одной стороны, советская джазовая музыка начала регулярно звучать по радио, ее слышали во всех уголках страны, а с другой стороны, коллектив Александра Цфасмана как штатный джаз-оркестр ВРК стал приглашать к сотрудничеству многих солистов Всесоюзного радио, таких как А.Клещева, К.Новикова, К.Малахов, А.Погодин.

В 1939 году состоялась первая советская джазовая телепередача. В ней выступал оркестр Цфасмана.

В годы Второй мировой войны коллектив Александра Цфасмана обращается к военной тематике, внося свой вклад в борьбу с врагом с помощью своего искусства. Так, уже первый военный номер газеты “Советское искусство” сообщал, что “для джаз-оркестров в ближайшее время будут изданы ноты антифашистских песен Д.Кабалевского и А.Цфасмана”. Весной 1942 года джаз-оркестр ВРК в полном составе выехал на Центральный фронт. Цфасманом как композитором были написаны такие замечательные песни на военные темы как “Все равно”, “Моя любовь”, “Веселый танкист”, “Молодые моряки”. После открытия второго фронта в репертуаре оркестра все чаще начинают появляться произведения английских и американских авторов. Примером этого может служить великолепное исполнение “Лирического фокстрота” Д.Керна из американского кинофильма “Песнь о России”.

В 1946 году Цфасман был приглашен работать музыкальным руководителем театра “Эрмитаж”, где собрал симфоджаз. Этот год также примечателен выпуском пластинки, на которой Александр Цфасман аккомпанирует на фортепиано Леониду Утесову (”Когда проходит молодость”, “Домик на Лесной”).

Дальнейшая творческая судьба Цфасмана была также неразрывно связана с джазом. Несмотря на то, что стиль джазовой музыки после войны в корне изменился, Цфасман оставался верен себе и его произведения послевоенного периода также покоряли сердца слушателей. Так, композитор Андрей Эшпай говорил о Цфасмане: “Меня неизменно восхищает в нем неистощимый запас энергии, творческой выдумки, изобретательности. Причем Цфасман всегда остается Цфасманом, ни на кого не похожим, самобытным исполнителем. Здесь сказывается и большая культура, и блестящее мастерство (еще бы, школа Блуменфельда!), и увлеченность искусством”. В 1951 году Дмитрий Дмитриевич Шостакович, сам неоднократно выступавший в концертных залах в качестве пианиста, писал Цфасману: “Обращаюсь к Вам с большой просьбой. Я написал для картины “Незабываемый 1919 год” нечто вроде фортепианного концерта. Для Вас он не представляет трудностей. Сам же я его сыграть не могу. Очень просим Вас не отказаться и сыграть его. Повторяю: для Вас это будет не трудно”. И, наконец, примером тому также может служить и небывалый успех юбилейного концерта Александра Цфасмана, состоявшегося в декабре 1956 года в Колонном зале Дома Союзов, где музыкант в который раз продемонстрировал талант композитора, пианиста и дирижера.

 
Форум » Энциклопедия Музыки и Кино » Джазовые коллективы » Александр Цфасман
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Нас Сегодня Посетили
,

Статистика Форума
Последнии Темы Читаемые Темы Самые Активные Новые Пользователи

The 44s

(0)

Gotthard

(36)

borler

(2659 Постов)

SERJ

(628 Постов)

Bolik

(465 Постов)

Nord12

(316 Постов)

igoryok63

(232 Постов)

tol

(171 Постов)

bytok

(131 Постов)

AIR

(113 Постов)

Totenkopf

(103 Постов)

rasta

(79 Постов)

Peterwek

(02.03.2024)

stalettbtw

(29.02.2024)

EmagsPedearerve

(27.02.2024)

PinUz241P

(17.02.2024)

giannino1

(08.02.2024)

Alexstudio

(02.02.2024)

etaletwqer

(16.01.2024)

rtaleterpj

(12.01.2024)

italetownl

(06.01.2024)

ktaletobor

(31.12.2023)

Music-Store © 2008-2024