Фламандская легенда (1979)
музыка: Ромуальд Гринблат
либретто: Юлий Михайлов (Юлий Ким), Юрий Димитрин

После того, как театр "Поющие гитары" поставил рок-оперу "Орфей и Эвридика", долгое время это был единственный спектакль в его репертуаре. Однако через четыре года после премьеры "Орфея", в 1979 году, для коллектива была написана вторая рок-опера — "Фламандская легенда", рассказывающая о Тиле Уленшпигеле. Музыку написал композитор Ромуальд Самуилович Гринблат, впервые обратившийся к этому жанру: нам он известен в основном как автор симфонических произведений и кино-музыки ("Раз, два, горе не беда" и др.), а либретто — Юлий Ким, работавший тогда под псевдонимом Юлий Михайлов. За основу либретто была взята легенда о Тиле Уленшпигеле и роман Шарля де Костера о нем. Однако — для "Поющих гитар" это уже стало традицией — авторы "Легенды" дали свою собственную версию разбития событий, изменили образы персонажей.

Опера оказалась сложнейшим авангардным произведением, совершенно, однако, не приспособленным для постановки на сцене, и для переработки готовой оперы был приглашен драматург Юрий Димитрин, во многом изменивший сюжетную линию и сумевший придать спектаклю большее напряжение и динамизм, что потребовало и переработки музыки.

Премьера переработанного спектакля состоялась 4 декабря 1978 года. Исполнителем сложнейшей заглавной партии — партии Тиля Уленшпигеля — стал солист "Поющих" Альберт Асадуллин, а его возлюбленную Неле сыграла Алла Кожевникова, уже работавшая в паре с Асадуллиным в "Орфее и Эвридике".

"Образы Тиля, Ламме, Неле, сохраняющие в опере подлинно народную характерность, приобретают новые черты. Логика их участия в событиях иная. По иному и завершаются их судьбы. Образ Рыбника — ни в чем не совпадает с костеровским образом изгоя и изувера. В опере он психологически усложнен и идейно противопоставлен Тилю. Образ Короля в опере — обобщенный образ двух испанских монархов, Карла и Филиппа." — пишут авторы.

Спектакль начинается сценой на городской площади, где Чиновник оглашает указ Короля: запрещено читать и распространять труды Мартина Лютера и Яна Гуса. Запрещено подвергать сомнению непогрешимость Папы и Церкви. Запрещено оказывать какую-либо помощь восставшим против короля Гезам. Речь чиновника сменяется бравыми голосами испанских солдат, поющих славу Испании, Королю, и самим себе. Король Филипп воспевает могущество и нерушимость собственной власти. Его сменяет принц Оранский, он зовет всех присоединиться к его борьбе против испанского гнета. Городской шум стихает. Ночное поле. В глубокой тишине — нежный шепот Тиля и Неле. "Ах, как жарко, жарко на лугу ночном". Их песня прерывается новым выкриком чиновника: указом короля разрешается доносить на тех, кто нарушает введенные монархом и Папой запреты. На смену голосу Чиновника приходит ярмарочный гам. Здесь продается все: Клаас торгует углем, Рыбник — уловом, Солдат — украденным у мертвецов, Жиллина и девицы — телом, Монах — спасением души.

Появляется Тиль с огромным обручем: за символическую плату каждый может лицезреть в этом "волшебном зеркале" собственное отражение: как настоящее, так и будущее. Тому, кто согласится на этот сомнительный аттракцион, в качестве своего отражения суждено увидеть в обруче Тиля — подражая мимике, жестам и голосу человека, тот изображает заглянувшего в его зеркало не в самом приятном для того виде. Сперва Тиль изображает отца Клааса и лучшего друга — Ламме, но вот в зеркало попадает и Монах: приобретая у него индульгенцию, Тиль добавляет к монетам обвинение в мошенничестве. Тиль предлагает заглянуть в зеркало Рыбнику. Рыбник негодует: мало того, что этот безбожный фигляр смеет осуждать его праведный образ жизни, так он еще выставляет на всеобщее посмешище святое чувство Рыбника к Неле. Вместе с Монахом он требует казни Тиля, тот в ответ помахивает индульгенцией. Появляется Жиллина с девицами. Тиль, потешая публику, признается Жиллине в страстной любви. Та подыгрывает Тилю, но, когда Тиль и Жиллина оказываются в объятьях друг друга, появляется Неле. Тиль получает пощечину. В ответ тот притягивает Неле к себе, пытаясь успокоить. Солдат грубо вырывает Неле из объятий Тиля и заявляет свои права на нее. Сначала Клаас, а потом Ламме с возгласами "эй, Испания!" оттесняют Солдата от Неле. Тиль осыпает испанца, а вместе с ним Рыбника и Монаха, готовых услужить врагам своего народа, едкими остротами. От рвущейся наружу ярости Солдата, Рыбника и Монаха Тиля загораживает толпа.

"Кто следующий?" кричит Тиль-зеркало. "Я" — отвечает внезапно появившийся Король. Тиль восклицает: "Ты можешь все, ты только жить не можешь без крови и огня". Но Король вполне может обойтись без огня и крови, воспользовавшись веревкой — он велит повесить шутника. Тиль предлагает Королю сделку: если он попросит о чем-то, что Король не в состоянии исполнить, не смотря на все свое могущество, то Филипп отпустит его. Король дает слово, и Тиль с низким поклоном просит Короля поцеловать его "в ту часть, которую всю жизнь пороли". Филипп изгоняет Толя из Фландрии, прибавив: "кто встретит в городе шута — пусть убивает без суда".

Тиль, услышав приговор, перемигивается с Жиллиной и исчезает, спрятавшись у нее в кабачке под видом одной из девиц. Вдогонку Уленшпигелю несутся проклятия Солдата, Монаха и Рыбника.

Рыбник мечтает отомстить Тилю. Услышав, как Клаас насмехается над Папой и Королем, он пишет на него донос. Он знает: узнав о казни отца, Тиль придет. Тем временем Ламме, забредший в кабачок, узнает Тиля. Тут же оказывается и Солдат, которого Тиль в стычке убивает. Осознав это, Тиль готовится бежать из страны, повидавшись на прощание с отцом. Внезапно появившаяся Неле удерживает его.

Клаас на костре прославляет жизнь, Король, наблюдая за казнью — смерть. Тиль так и не приходит. Сквозь дым и пламя доносится предсмертный крик Клааса: "Тиль!". Вслед за ним имя своего врага в отчаянии выкрикивает Рыбник. Пепел отца, погибшего из-за него, жжет сердце Тиля, и Уленшпигель зовет Ламме с собой — к Гезам.

Принц Оранский доволен — в рядах его войска новые бойцы. Он зовет Тиля и Ламме освободить родную землю от испанского гнета, чтоб создать царство свободы и справедливости. Поодаль возникает Король: любой бунтарь, говорит он, добившись власти, навсегда оставляет мысли о всеобщем равенстве. Речи Оранского и Короля, сменяя друг друга, сходятся в одном: "Любой ценой!".

Оранский отправляет Тиля в город, чтобы пробраться к основным силам Гезов и привести их к городу, а затем, минуя испанские патрули, вывести к ним Оранского. Ламме следует за другом, и его случайно видят Неле и Рыбник. Оба понимают: Тиль в городе. Рыбник снова пишет донос.

Чиновник доволен принесенной Рыбником вестью о возвращении Тиля: Рыбник рад помочь, требуя, чтобы после смерти врага его обвенчали с Неле и дали грамоту, позволяющую бежать из города. Свадебная песня будет сигналом того, что Тиль убит.

Жиллину подкупают, чтобы она выдала Тиля, и она, ревнуя возлюбленного к Неле, соглашается. В кабачке пьяный Ламме выбалтывает испанским солдатам планы Гезов. Правда, испанские солдаты оказываются принцем Оранским и его свитой. Они связывают Ламме.

Гезы спасают Тиля от смерти, схватив Монаха и Рыбника, и готовятся казнить их, предательницу-Жиллину и болтуна-Ламме, но Тиль предлагает другое: поженить Рыбника и Жиллину, и бежать из города, воспользовавшись охранной грамотой Рыбника — под видом свадебной процессии. Оранский обещает за это помиловать виновных.

Тиль отдает Рыбнику грамоту и со словами: "Беги, Иуда. Вряд ли бог тебя простит". Тот отправляется к Королю, где его убивает Чиновник. Последние слова разочаровавшегося в вере Рыбника — проклятие Небу.

Выбравшись из города, Оранский велит Гезам расстрелять тех, кого он еще недавно обещал отпустить. Тиль негодует: как бы не был сурова война и сильна ненависть к врагам, данное слово — закон. Уленшпигель насмехается над Оранским: "И у того же стада — новый пес". В руках у Тиля вновь обруч-зеркало. Передразнивая Оранского, Тиль наперебой с ним зачитывает себе приговор. Оранский выхватывает пистолет и стреляет в Тиля. Но пуля не причиняет Уленшпигелю вреда. "Кто следующий?" — кричит он Гезам, затем по очереди каждому: " Ты?... Ты?... Ты?..." Подвластные Оранскому Гезы отвечают ему выстрелами, но пули не берут Тиля. Выстрелы заглушаются звуками хора. Постепенно все исчезает.

И опять, как в прологе, на фоне тишины еле слышные голоса Тиля и Неле. Но в их словах уже нет ощущения счастья — Тиль и Неле прощаются. Крепко обнявшись, они стоят на коленях. "Не пойму, не помню: где мы, кто мы, как нас зовут?" тихо говорит Тиль. "Твое имя — свет и радость" — Неле шепчет то, что он значит для нее, то, чего ждут от Тиля люди. "Мое имя — грустный шут" — возражает Тиль. Тиль нехотя отстраняется от Неле. Медленно поднимается с колен. Подбирает с земли мушкет, перекидывает его через плечо и, не оглядываясь, идет прочь. Вначале шаг его неуверен и сбивчив, но потом, под бой невидимого барабана, приобретает размеренность и твердость. В лицо Тилю бьет ветер, но он упрямо идет вперед. Иногда он все же замирает на мгновенье от поселившейся в душе усталости — ведь очень трудно постоянно быть для кого-то светом и радостью. Особенно для целого народа. Особенно когда в сердце пепел. Но секунду спустя, словно приказывая самому себе "Я иду!", Тиль вновь впечатывает шаги в дорожную пыль.

Уленшпигель — несгибаемый дух Фландрии и потому он вечно юн и бессмертен, но бесконечна и дорога, по которой сквозь кровь и слезы идет он к свету и справедливости. Последние отголоски его песни теряются в шуме ветра.

Авторы: Ая Макарова, Алексей Шестаков